Цель когнитивной науки — понять, как мозг превращает электрические импульсы в мысли, язык, решения и сознание.
Из-за сложности объекта исследования(мозга), приходится опираться на насколько тесно связанных дисциплин одновременно. В этом репозитории я собрала литературу по дисциплинам, формирующим когнитивную науку.
Сборник будет добавляться ключевыми статьями и интересными находками.
Начать путь в когнитивную науку можно с учебника Cognitive Science. An Introduction to the Science of the Mind J. Bermudez.
Отличный вариант для тех, кто говорит по-английски и помогает составить представление о том, что происходит.
В середине XX века Ньюэлл и Саймон предложили рассматривать мышление как манипуляцию символами, создав программу Logic Theorist для доказательства теорем. Их подход, известный как символический ИИ, доминировал до 1980-х.
Затем, коннекционисты Руммельхарт и Макклелланд, выдвинули альтернативу: мозг можно моделировать через нейронные сети, обучаемые на данных. Однако тогдашние вычислительные мощности ограничивали прогресс.
Ситуация изменилась с развитием глубокого обучения, когда Джеффри Хинтон показал, что многослойные нейросети способны решать сложные задачи. Теперь модели ИИ, основанные на трансформерах и больших корпусах данных, используются повсеместно.
Но все же критики вроде Джона Серля на забывают напоминать об ограниченияя современных моделей. Основная аргументация сводится к тому, что алгоритмы не понимают смысла, а лишь имитируют паттерны.
- Искуственный интеллект: Современный Подход. Том 1. Рассел С., Норвиг П.
- Искуственный интеллект: Современный Подход. Том 2. Рассел С., Норвиг П.
- Искуственный интеллект: Современный Подход. Том 3. Рассел С., Норвиг П.
- Глубокое обучение в картинках. Визуальный гид по искусственному интеллекту. Крон Дж.
Споры о природе сознания начались еще с Декарта, разделившего материю и мышление.
В XX веке бихевиоризм отверг субъективный опыт и полностью сфокусировался на наблюдаемом поведении. Однако уже к 1960-м функционализм (Патнэм, Деннет) вернул ментальные состояния в дискурс, трактуя их как вычислительные процессы.
Дэвид Чалмерс усложнил дискуссию, выделив трудную проблему: почему физические процессы порождают субъективный опыт? Его оппоненты, как Деннет, считают проблему иллюзорной, сводя сознание к нейронным механизмам.
Энди Кларк предложил теорию предсказающего мозга: разум не пассивно обрабатывает данные, а активно строит модели мира, минимизируя ошибки предсказаний. Хотя эта идея популярна, её критикуют за неоднозначность: неясно, как именно нейробиология подтверждает столь абстрактный принцип.
Чалмерс, в свою очередь, исследует виртуальную реальность, утверждая, что сознание может существовать и в цифровой среде — это бросает вызов классическим представлениям о материальности разума.
Ранние теории, такие, как локализационизм Брока и Вернике, связывали функции с конкретными зонами мозга. Позже исследования нейропластичности (Мерцених) показали, что мозг адаптируется, перестраивая связи.
Современные подходы, такие как теория глобального нейронного рабочего пространства (Деэн), описывают сознание как результат интеграции информации между разными сетями.
Карл Фристон развивает принцип свободной энергии, утверждая, что мозг минимизирует неопределённость через предсказания. Однако экспериментальные подтверждения этой теории остаются частичными.
Лиза Фельдман Барретт оспаривает классические взгляды на эмоции, доказывая, что они конструируются мозгом в зависимости от контекста, а не являются универсальными реакциями.
Её оппоненты указывают, что базовые эмоции (страх, радость) всё же имеют биологическую основу, что подтверждается схожими нейронными паттернами у разных культур.
Прогресс в технологиях (оптогенетика, fMRI) позволяет точнее тестировать гипотезы, но ключевые вопросы — например, как нейронная активность превращается в субъективный опыт — остаются открытыми.
- Мозг, познание, разум. Введение в когнитивные нейронауки. Том 1. Баарс Б.
- Мозг, познание, разум. Введение в когнитивные нейронауки. Том 1. Баарс Б.
- Principles of Neural Science. Eric R. Kandel (eng, альтернатива двум томам Баарса)
- Живой мозг. Иглмэн Д. (легкое чтение)
- Коннектом. Как мозг делает нас тем, что мы есть. Сеунг С.
Наом Хомский революционизировал лингвистику, постулировав врождённую универсальную грамматику — набор правил, общий для всех языков. Его идея о «языковом органе» долго доминировала, но позже начала вызвать все болье скепсиса.
Кристиансен и Чейтер утверждают, что язык развивается через культурную передачу, а не биологически заложенные структуры. Они подчёркивают роль статистического обучения: дети усваивают паттерны из окружения, а не активируют врождённые схемы.
Эксперименты показывают, что ИИ-модели, как GPT-4, способны осваивать синтаксис без явных правил, что ставит под сомнение необходимость хомскианской грамматики. Однако сторонники Хомского указывают, что машины не понимают смысла, а лишь генерируют тексты, имитируя человеческую речь.
Гретхен Маккалоч исследует эволюцию языка в интернете, где мемы и аббревиатуры формируют новые правила. Эти исследования демонстрируют, что язык — динамичная система, но вопрос о балансе между врождёнными и приобретёнными механизмами остаётся дискуссионным.
- Язык, как инстинкг. Пинкер С.
- Когнитивная лингвистика. Классические теории, новые подходы. Скребцова Т.
- О природе и языке. Сборник лекций. Хомский Н.
Бихевиоризм (Уотсон, Скиннер) доминировал в начале XX века, отрицая внутренние ментальные состояния. Когнитивная революция 1950-х (Миллер, Бродбент) вернула интерес к мышлению, памяти, вниманию.
Даниэль Канеман и Амос Тверски выявили систематические ошибки в принятии решений, показав, что люди часто действуют иррационально. Их двухсистемная модель (автоматическое vs. аналитическое мышление) стала основой поведенческой экономики.
Однако Джозеф Хенрих критикует узость выборки: большинство экспериментов проводились на западных испытуемых (WEIRD-парадокс), тогда как кросс-культурные исследования демонстрируют вариативность мышления. Например, задачи на логику решаются иначе в коллективистских обществах.
Элизабет Лофтус доказала, что память подвержена искажениям: воспоминания можно менять через внушение. Это ставит под вопрос надёжность свидетельских показаний и трактует память как реконструкцию, а не запись событий.
Современная психология балансирует между поиском универсальных закономерностей и учётом культурного контекста, что усложняет построение единой теории познания.